Род Волка - Страница 82

К оглавлению

Между тем зрительницы постарше занялись обсуждением серьезной научной проблемы:

– Это у него от воды съежился.

– С чего бы? Она ж теплая!

– Да у них в любой сжимаются, если долго плескаться.

– А может, ты что спутала? Может, такой и был, а?

– Не, я точно видела: когда в воду шел, большой был.

– Дуры вы, бабы! Какая разница, какой он, когда висит, главное, чтоб стоял!

– Да! Да! И вообще, может, у него, когда встанет, с локоть будет!

– Гы-гы! – хрипло рассмеялась морщинистая, складчатая старуха (лет тридцати, наверное?). – А ты подойди и подергай, может, гы-гы, встанет! Тогда и увидим, гы-гы!

– Заткнись, старая жаба! Будешь еще меня учить! Сама…

«Чувырлы, уродки, – думал Семен, выходя на берег. – Так и комплекс неполноценности на старости лет заработать можно! Пошли вы к черту, толстомясые! – Он подобрал рубаху и стал напяливать через голову. Шкура липла к мокрой коже и никак не хотела надеваться. – Специалистки, блин! Не мальчик же – столько женщин поимел в жизни, и никто не жаловался! Все довольны были…» – успокаивал он себя, одергивая рубаху сзади. Успокоиться не получалось, потому что за спиной здравых мыслей мелькнула больная и подленькая: «А может, врали те подружки? Или, скажем так, были не совсем откровенны? А эти режут правду-матку…»

От жилищ к берегу шел Черный Бизон. Был он совершенно голым, не считая обуви и густой черной шерсти, покрывающей все тело. Заметив его, женщины немедленно вскочили и бросились к своим шкурам, мокнущим в воде у берега.

– Что это ты тут устраиваешь, Семхон?

– Я?! – удивился Семен. – Я-то ничего не устраиваю. Пошел искупаться, а они собрались вокруг и давай обсуждать, где что у меня растет да какого размера.

– Так разогнал бы! Не знаешь, как это делается?!

– Ну-у… Неудобно как-то…

– Чего тут неудобного?! Это ж бабы! Они ж тупые и любопытные. Если их не гонять, они целыми днями будут смотреть, как новый мужчина ест, пьет и нужду справляет. Врезал бы одной-другой по заднице, они бы и разбежались.

– А что, так можно… с чужими женщинами?

– Ох, Семхон, никак у тебя дырки в памяти не закроются – то вроде все нормально, то опять как ребенок! Во-первых, они не чужие – это женщины нашего Рода, а во-вторых, как же еще с ними обращаться, если иначе они не понимают? Вот они все бросили и собрались тут тебя рассматривать. Ни кричать, ни драться ты не стал – значит, не возражаешь. Теперь жди, что они за тобой ходить будут.

– Что же делать? – приуныл Семен.

– Что-что! – усмехнулся бывший Атту. – Начнут приставать, отловишь двух-трех самых наглых и отлупишь как следует. Только беременных ногами сильно не бей, лучше хлыст какой-нибудь подбери – они хлыстом любят.

– Да? А нельзя как-нибудь без этого?

– Ну, не знаю… Сразу надо было. Они ж слова плохо понимают. Разве им объяснишь?

Одна из женщин, полоскавшая шкуру невдалеке от них, оглянулась, посмотрела на Семена и многозначительно улыбнулась. Возможно, впрочем, ему это только показалось. Тем не менее он решился.

– Попробую объяснить словами, – сказал он Атту. – Ну, а если не поймут, тогда пусть пеняют на себя.

Семен заложил руки за спину и прошелся вперед-назад по пляжу, рассматривая склоненные спины и безразмерные задницы работающих женщин. Потом заговорил, словно оратор перед толпой:

– Слушайте меня, женщины! Никто из вас не может приблизиться к Семхону без его разрешения! Если повторится то, что было сейчас, я буду таскать вас за волосы и бить очень больно. Я сказал! Вы поняли меня?

Выражения лиц слушательниц Семен не увидел, поскольку они были обращены к нему совсем другими частями тела. Но ответ он все-таки получил: одна из женщин громко выпустила газы – явно в адрес докладчика. Остальные дружно захихикали.

– Вот видишь, – сказал Бизон, – человеческого языка они не понимают. Подойди и дай пинка самой говорливой.

Семен вздохнул и направился к воде…

* * *

– Как будем жить сегодня, Бизон?

– Да какая же сегодня может быть жизнь, Семхон? Народ после вчерашнего только к вечеру встанет. Да и зачем? Одежда все равно высохнуть не успеет. А вот молодых погонять надо – им отдыхать ни к чему.

– А что ты задумал?

– Надо перетаскать с плота камни в лагерь, да и твою посуду. А потом будем пристраивать еще один отсек к жилищу воинов – для тебя и твоих баб.

– Да? А можно я это… Отдельно как-нибудь? В сторонке, значит?

– Хм… Так ведь вместе же веселее!

– Ну… я… мне… В общем, могу я хотеть жить отдельно, или у вас так не принято?

– Да как тебе сказать… Почему бы и нет? Просто хлопотно это: так-то бабы на всех готовят, а тебе придется отдельное хозяйство заводить. Но, в общем, дело твое. Только не вздумай ничего сам таскать – пацанов заставим. Им сегодня все равно делать нечего.

Бизон посоветовал Семену отправиться в дом воинов и поискать там еду себе на завтрак. Семен охотно последовал его совету, но чуть задержался, чтобы посмотреть, как бывший Атту будет «гонять» молодых. Последние обитали, вероятно, во втором длинном жилище, которое, в отличие от первого, изобиловало дырами в крыше и в целом имело вид развалюхи. Чтобы проникнуть внутрь, воин не стал ни вставать на четвереньки, ни даже сгибаться, а просто отодрал кусок шкуры над лазом и откинул его в сторону. Изнутри послышались голоса, звуки возни. Покрышка из старых облезлых шкур пришла в движение, как будто кто-то изнутри усиленно пытался завалить всю конструкцию. Через несколько секунд из расширенного входа вылетел совершенно голый мальчишка и, описав небольшую дугу в воздухе, плюхнулся на землю. Он немедленно встал на четвереньки и пополз в сторону. И вовремя, так как на освободившееся место приземлился еще один юноша, тоже голый, но с рубахой в руке. Парни были худые, жилистые и, вероятно, весили немного, так что могучий Бизон вышвыривал их на улицу как котят. Впрочем, обитатели дома молодых быстро сориентировались и начали покидать жилище через второй – дальний выход. Весь процесс «побудки» и «построения» занял не много времени: не прошло и пятнадцати – двадцати секунд, как полтора десятка подростков толпились поблизости: кто-то размазывал кровь под носом, кто-то держался за ухо. Большинство из них были голыми, а обуви, кажется, не было ни у кого. Судя по комплекции и росту, тут были и совсем еще дети, и почти оформившиеся юноши. Бизон прошелся пару раз перед «строем» и принялся что-то негромко объяснять, а потом и чертить палочкой на земле. После этого он негромко вопросительно рыкнул, подростки согласно закивали и, развернувшись, всей толпой, как были – босые и голые, направились трусцой к склону, за которым начиналась степь.