Род Волка - Страница 25

В европейском, точнее, в средиземноморском очаге цивилизации обращение с палкой как с оружием развития не получило, зато на Дальнем Востоке… Там это называется «боевой шест». Всевозможных школ и до нашего времени сохранилось множество, а в Средние века их, наверное, было еще больше. Разновидностей шестов тоже немерено: от трех (и более!) метров до локтя, твердые и гибкие, тупые или заостренные на концах, деревянные и бамбуковые, двуглавые и одноглавые, окованные металлом или без такового, с присоединяемыми лезвиями, со скрытыми цепями или клинками, разборные, телескопические и многие, многие другие.

«То, что я называю „посохом“, по наиболее распространенным классификациям тоже считается шестом, но „коротким“ – до бровей (вариант – до подбородка). По легенде, это было обычным вооружением монахов монастыря Шаолинь, отправлявшихся в странствия. Боевых школ, конечно, давно не существует (или о них европейцам мало известно), зато спортивных – море. Правда, узкоспециализированных немного. Обычно работа с шестом входит в такие крупные массивы, как тхе-квондо или ушу».

Великим мастером короткого шеста Семен так и не стал, потому что всерьез и с полной самоотдачей тренировался, пожалуй, только в школьные годы. С тех пор он успел трижды сменить место жительства и каждый раз начинал ходить в ту секцию, которая была ближе. Да и сами секции то образовывались, то закрывались, то переезжали в дальний конец города. В итоге дома у Семена скопилась целая коллекция поясов и прочих регалий с китайской, корейской, японской и даже вьетнамской символикой, означающих, что их владелец поднялся на одну-две начальных ступеньки мастерства данной школы.

В отличие от послужного списка, рабочий арсенал приемов у Семена был скромным и включал в основном «базовые» удары и блоки, используемые с некоторыми вариациями во всех школах и стилях. Тренерам это не нравилось, но Семен упорно продолжал доводить до совершенства пяток своих «коронок», пренебрегая всем остальным. Ему казалось, что он понял основную ошибку «белого» человека в отношении восточных единоборств: посещая тренировки несколько раз в неделю, пытаться освоить приемы, разработанные теми, кто бoльшую часть жизни с «тренировок» и не уходил.

Итак, ему нужен «боевой посох». На сей раз – действительно боевой. Надеяться, конечно, можно на что угодно, но готовиться нужно к тому, что драться придется насмерть. А это значит, что первая попавшаяся палка не годится – сломанный шест, как и выбитый из рук, даже на соревнованиях засчитывается как поражение. Собственно говоря, Семен много лет развлекался, придумывая, каким должен быть посох, предназначенный не для фехтования, а для настоящего боя – с проламыванием черепов и дроблением костей. Требований к такому оружию можно предъявить бесчисленное множество, причем многие из них будут взаимоисключающими. Если же подходить к делу реалистично, то придется оставить лишь основные: посох должен быть прямым, прочным, гладким и симметричным, то есть ни один конец перевешивать не должен – в бою разбираться с ними будет некогда. Очень важными являются вес и толщина, но брать за основу эти параметры не стоит – нужно будет привыкнуть к тому, что получится при соблюдении первых пяти требований. В общем, оружие – проще некуда, а работы не на один день…

Первые пять заготовок Семен забраковал все – одну за другой. Из второй партии одна палка казалась пригодной, но при обстругивании в древесине близ середины обнаружился дефект волокон – пришлось выбросить и ее.

Обычно, попав в лес, Семен по профессиональной привычке начинал оценивать окружающую растительность на предмет наличия дров и стройматериалов для оборудования лагеря. Теперь же он день за днем лазил по окрестным лесам и искал свой Посох.

И нашел его.

Он так долго представлял себе, как это должно выглядеть, что узнал его издалека – с первого, можно сказать, взгляда. Тонкое прямоствольное деревце неизвестной породы. Нет, оно не было сухостойным, оно умерло, задушенное соседями, так и не успев дотянуться до их крон. Судя по всему, это случилось недавно – кора держалась прочно, а древесина была чуть влажной. Собственно говоря, подобное Семен уже встречал, и чем приглянулось ему именно это деревце, объяснить не мог. Он погладил, пощупал кору, и подозрение почему-то перешло в уверенность – это оно. Он даже почти не удивился, когда выяснил, что срезать ножом четырехсантиметровый стволик совсем не просто – древесина поддается лезвию с превеликим трудом.

Практически не меняясь по толщине, прямой, лишенный сучков участок ствола составлял более трех метров. Семен решил забрать его целиком и выбрать лучший кусок. Или, может быть, получится запасной посох?

На стоянке он выложил примерно в двух метрах друг от друга два плоских камня, положил на них шест, встал на него и слегка покачался, балансируя руками. Стволик пружинил, но ломаться не собирался. «Спешить я не буду: обдеру кору и положу сушиться в тени, – улыбнулся Семен. – Может быть, из тебя получится настоящий Посох, с которым мы станем друзьями? Только это будет еще не скоро, а пока я вырежу себе просто палку, чтобы не быть уж совсем безоружным».

Глава 4

Несколько дней подряд стояла настоящая жара. Семен почти блаженствовал: расхаживал голым, стирал и сушил остатки своей одежды – всегда бы так! Рыба и раки ловились исправно, а запасы смородины на террасе казались неисчерпаемыми. Тут, кстати, Семен заметил некоторую странность. В любимой части его родного мира – Северо-Востоке Азии – созревание диких ягод начинается примерно с середины лета. У каждой свой срок – жимолость первая, а брусника последняя. Но уж если настало время, то на кустах остается какой-то процент недозрелых ягод, но он очень невелик. Здесь же на одной террасе практически рядом встречались кусты и с перезрелой, осыпающейся ягодой, и с совсем зеленой. Почему? Это такая разновидность дикой смородины или… Или здесь что-то не так с климатом? Впрочем, отличия должны быть скорее в лучшую сторону, чем в худшую: более длинное лето или не слишком резкая сезонность.